(Окончание. Начало в № 241) 

То, что творил (иначе не скажешь) в операционной Василий Иванович, тогда, без преувеличения, было не по силам никому. 

А оперировать и лечить ему доводилось самых разных людей: от государственных деятелей Белоруссии Мазурова, Машерова, Притыцкого, Киселева, Сурганова до рядовых людей, не взирая на возраст и положение. 

Как-то в тяжелейшем состоянии привезли пятилетнюю девочку. Двусторонний гнойный отит, осложненный менингитом. Мать не соглашалась на операцию, считала бедняжку-дочь обреченной и не желала «новых мучений». Но все же ее убедили в лучшем исходе, и после письменного согласия в три часа ночи вызвали Василия Ивановича Каледу. Все обошлось хорошо. Девочка выздоровела… 

— А то… — вспоминали коллеги, — был такой случай. Двенадцатилетний мальчонка вдохнул колпачок с винтовой нарезкой от авторучки, который вклинился в бронх. Между стенкой бронха и пласт­массой колпачка не осталось просвета, злополучный предмет невозможно было извлечь с помощью обычных медицинских инструментов. И опять на помощь пришел Василий Иванович. По его чертежу срочно на Минском моторном заводе, где директором был его друг, замечательный человек Владимир Рожков, мастер Литовко изготовил нужную насадку. Василий Иванович, используя свое необыкновенное умельство, ввинтил ее в колпачок и извлек его… 

Подобных и еще более сложных случаев было неисчислимое множество. То проглотят пулю, то булавку, то еще какой-нибудь предмет. Делал он операции и по восстановлению правильной формы носа, ушной раковины. Подобные операции в то время, пятьдесят и более лет назад, можно было сделать лишь в Москве, причем в очереди доводилось ждать не один год. 

На помощь в наведении красоты приходило изысканное умение Василия Ивановича рисовать экслибрисы и графические пейзажи, художественный вкус и точный глаз. 

Чтобы операции завершались успешно, естественно, нельзя было обойтись без науки. Главной темой его изысканий был хронический тонзиллит, то есть заболевание, которое, развиваясь еще в детстве, нередко приводит к серьезным осложнениям в области сердца, почек, развивает ревматизм. Работа была кропотливой и сложной, ей и отдавался Василий Иванович. Занимали его и проблемы склеромы дыхательных путей, усовершенствование и нередко собственное изготовление оригинальных хирургических инструментов. 

Находилось время и для других занятий. Пожалуй, их нельзя назвать только увлечениями. Они были такой же, как и медицина, серьезной, с полной самоотдачей, работой. И здесь тоже никак нельзя было отнести его к братии дилетантов. И мир этих занятий-увлечений был многообразен и широк. Василий Иванович прекрасно владел скрипкой, мандолиной, домброй. Еще будучи студентом, руководил струнным оркестром, снискавшим широкую известность. А чего стоили в его исполнении «Чардаш» Монти или виртуозные вариации «Польки» Захарова! А целевые выставки его фотографий, гравюр, рисунков; или взять акварели, экслибрисы! А его удивительные коллекции редчайших монет, марок, орденов и медалей!.. В круг его друзей-товарищей, помимо, как принято сейчас говорить, звезд медицины, входили литераторы, артисты, композиторы, художники, деятели кино!.. Вот лишь малая толика славных имен: Якуб Колас, Максим Танк, Алесь Адамович, Максим Лужанин, Зиновий Бабий, Дмитрий Смольский, Игорь Лученок и другие, другие… И уж никак нельзя умолчать о добрых, особых отношениях Василия Ивановича с Петром Мироновичем Машеровым. Знакомство их исчислялось не одним десятком лет, еще с комсомольского возраста. Лечил он не только уважаемого государственного деятеля, но и членов его семьи. Случалось, что оперировал внучек, а внуку даже спас жизнь. Добрая связь исходила не только из медицинской помощи, но и из дружеских разговоров. Общение было всегда интересным и содержательным. 

Однажды Петр Миронович спросил: 

— В чем вы нуждаетесь? 

Ответ прозвучал незамедлительно: 

— Лично я ни в чем. У меня все есть. 

В этом был весь Василий Иванович. 

История  и  память  не  умирают 

Перебирая в памяти былое, все время мы видим в нем яркой, незатухающей звездой то, что зовется родным домом. А для Василия Ивановича это был навсегда поселившийся в сердце родной город. Ноги часто заносили его в самые разные его уголки, особенно — в древне-старые. И сжимало горло от всего исчезнувшего. Уже дома в горьком одиночестве вновь и вновь раскладывал перед собой редкие старые фотографии и рисунки, гравюры, потускневшие от возраста открытки — все, собираемое десятилетиями, а то сделанное лично: с фотоаппаратом он не расставался еще с далеких довоенных времен. 

Вставал, вставал из веков старый и молодой Менеск—Менъск—Минск. И виделось, виделось… 

Рос, расширялся город — ничто не могло этому помешать. Даже когда после самой жесточайшей войны с гитлеровцами лежал в руинах, все-таки встал на ноги, вздохнул полной грудью, ожил, как птица Феникс. Беда была в другом: подчас варварское отношение к старине, что незатухающей болью отзывалось в сердцах у исконных минчан, которые не видели себя и свое бытие вне родного города. И больно трогало это прежде всего Василия Ивановича Каледу — исконного менчука-минчанина. Всей душой он переживал за каждый дом, улицу, район, имеющие историческую ценность. Будучи членом комиссии по реконструкции города, всячески боролся за сохранение старины, исторически сложившегося его облика, против примитивизма в архитектуре и застройке. Поддерживал связь с реставраторами, градостроителями, археологами. Держал на примете каждую деталь, камень, строение, имеющие историческую ценность. 

Когда же начались работы по реставрации старых памятников архитектуры, для него это явилось ни с чем не сравнимым праздником. Он предоставил свой богатейший архив, сам подбирал исторические фотографии, не пропускал обсуждений проектных предложений. Скомпоновал весьма важный материал из личного архива для проекта восстановления старейшего городского парка — Губернаторского сада (ныне имени М.Горького). 

Часто выступал в прессе. Многое воплотил в своей замечательной фотокниге «Минск вчера и сегодня», выпущенной издательством «Беларусь». Мне, как заведующему редакцией, довелось принимать непосредственное участие в ее рождении и выпуске. Впечатляющая в изобразительном отношении, насыщенная глубоким текстовым материалом (причем в переводе на шесть языков) фотокнига издана шестидесятитысячным тиражом и разошлась буквально в мгновение ока. Без преувеличения, стала библиографической редкостью. Значительная часть тиража ушла за рубеж. Члены белорусского правительства  дарили ее коллегам из других стран как национальную реликвию. 

Тогда, должно быть, у Василия Ивановича и родилась мечта о втором издании. Все последние месяцы своего бытия он работал над ним. Даже в ущерб здоровью. Василий Иванович отобрал и передал в музыкальный лицей для выставки — готовилась она к юбилею этого учебного заведения — редчайшие фотографии Соборной площади и губернаторского дома на ней. Надо отметить, что к нему частенько обращались работники музеев, редакций газет и журналов, телевидения для консультаций, связанных с прошлым нашего города. Люди, особенно пожилого возраста, хорошо помнят выставки старых фотографий, рисунков, экслибрисов, репродукций, прочих материалов о житье-бытье Минска, которые проводили фонд культуры, общество охраны памятников, другие организации и общества. 

В сентябре 1995 года чудесного человека, интеллигента из интеллигентов, «чеховского доктора» Василия Ивановича Каледы не стало. Сотни человек прощались с ним, добрые слова памяти глубоко западали в души. Вспомнили, что для реставрации Екатерининской церкви большую роль сыграли сохраненные им чертежи и фотографии внутреннего вида, что был Василий Иванович награжден православным орденом Святого Владимира, что церковь оказалась своеобразной вехой в его жизни: во дворе ее родился в двухэтажке, здесь же крестился. В Екатерининской и отпевали его…