Бессмысленно заниматься подсчетами, сколько раз за время практически любого из «заокеанских» фильмов (вне зависимости от бюджета и соответственно количества потенциальных зрителей) упоминается незатейливое американское ругательство из четырех букв, вобравшее всю гамму чувств среднестатистического жителя США. Что ни эмоциональное предложение, то почти обязательная «приставка». Впрочем, пенять на один только западный кинематограф все же не стоит: литературные высокие слова ныне не в моде и в российских фильмах. Более того, акцент в некоторых из них сделан именно на использовании нецензурной лексики. Недавний призер фестиваля “Лiстапад” – картина «Старухи» — в советские времена сплошь и рядом прерывалась бы традиционным «пи-и-и-п», в то время как сегодня трехэтажные рулады отборного мата с экрана прямо-таки сыплются. Одна из главных героинь ленты (кстати, не профессиональная актриса, а жительница деревеньки Костромской области) только нецензурщину в обиходе и употребляет. Тем не менее режиссер «Старух» Геннадий Сидоров, недавно посетивший Минск с презентацией своей ленты, необычное художественное решение оправдывает. Говорит, что мат в его фильме не самоцель, а дополнение, исключив которое, невозможно показать реальную жизнь среднестатистического села. (Хотя у того же Василия Шукшина и без речевой пошлости это прекрасно получалось.) Аналогичные функции, правда, уже по отображению бандитского быта выполняет, видимо, и ненормативная лексика в ленте «Антикиллер» и сериале «Бригада». К слову, в последнее время среди киноманов невероятным успехом пользуются зарубежные картины, выпускаемые российской студией «Гоблин» в необычайно игривом переводе. Примечательно, что владелец ее и «по совместительству» главный озвучивальщик – бывший сотрудник МВД. Нецензурная литература Достаточно прочно укоренилась бранная лексика и в современной литературе: ею бравируют и рафинированная российская писательница, внучка Алексея Толстого Татьяна Толстая, и суперпопулярный Борис Акунин (последний, правда, использует отточие). Не говоря уж о более скандальных авторах, как известных – от Владимира Сорокина (за чрезмерное количество ненормативщины в произведениях на него дважды пытались завести уголовное дело) до Виктора Пелевина, так и целой плеяды одноликих детективщиков и приверженцев жанра боевика. Кстати, в свое время за право оставить в повести «Один день Ивана Денисовича» несколько «антиобщественных» слов боролся Александр Солженицын. И ладно бы лишь раскрепощенные современники баловались так с великим и могучим… Новоизданные бесцензурные поэмы основоположника литературного русского языка Александра Сергеевича Пушкина раскупаются ажиотажно, куда там хрестоматийному «Евгению Онегину». Белорусские же авторы, по словам заместителя главного редактора издательства «Мастацкая лiтаратура” Виктора Шнипа, такого себе не позволяют, в его практике книги с использованием нецензурной лексики не попадались. — И, смею надеяться, такого не произойдет, — говорит Виктор Анатольевич. — Ведь отечественные писатели от лучших традиций классической литературы не отошли, границ дозволенного не переходят. Впрочем, среди молодых авторов, наверное, могут найтись своеобразные новаторы. Что же касается российских издательств, допускающих бранную лексику в своей печатной продукции, они просто отдают дань «нецензурной моде», которая, по моему мнению, при требовательном читателе долго не продержится. «Мимо тещиного дома…» Безусловно, не отстают от писателей и музыканты. Конечно, и сорок лет назад рок-исполнители не особенно радели за чистоту языка своих песен, сегодня же по произведениям некоторых групп впору составлять словарь матерных слов. Так, московский концерт группы «Ленинград» два года тому назад, ровнехонько в день выступления, был отменен столичными властями. Причина, по словам высоких чиновников, проста: «Большое количество ненормативной лексики в песнях». Тем не менее поклонников у «Ленинграда» предостаточно. Причем самых что ни на есть разнообразных. Моя знакомая (кстати, выпускница филфака, работающая няней) призналась, что в дорогу зачастую берет с собой кассету с произведениями питерцев, правда, жутко смущается, что кто-нибудь из попутчиков услышит непревзойденное «ленинградское»: «…, …, ...». …Но что там редкие вкрапления нецензурщины в произведения высокого стиля. Скабрезные частушки, шутки и прибаутки «распространителей» и соответственно поклонников имеют не в пример больше. И все чаще выходят «в свет». В частности, на телевидение. Яркий пример тому – недавний праздничный концерт с участием примадонны российской эстрады. На этот раз Алла Пугачева решила не баловать публику «миллионами алых роз» и «настоящими полковниками», а пропела несколько зарифмованных куплетов. Последние слова строк, конечно же, не озвучивались, но угадывались. В зале, как водится, сидели уважаемые деятели искусства и как один рукоплескали расшалившейся, но от этого не менее любимой певице. В общем-то, учитывая длину «бороды» некогда необыкновенно популярного анекдота о прачечной и министерстве культуры, современность неудивительна. Кстати, обретший новую должность бывший министр культуры России, а ныне глава Федерального агентства по культуре Михаил Швыдкой в недавнем интервью одной из уважаемых российских газет шутливо обыграл аббревиатуру своего ведомства и… известное англоязычное ругательство. Получилось — «ФАК for you»... В то же время, казалось бы, самое удобное место для процветания нецензурной лексики – Интернет – ее не жалует. «Управляющие» большинства форумов и чатов сообщения с бранными словами не пропускают, каталоги «крамольные» сайты (за редким исключением) не регистрируют. То же самое касается текстов, скидываемых на пейджер. Устами подростка глаголет улица …При начале разговора не присутствовала, уловила лишь: «Ну ты, Славик, даешь… Откуда слова такие знаешь? У тебя ведь мама – учительница», — с восхищением говорили десятилетние мальчишки внезапно «заматеревшему» сверстнику. …И правда, проблема использования нецензурной лексики в школах и вузах как нельзя более точно отражается… на столах классов и аудиторий, как, впрочем, и на стенах туалетов и других подходящих плоскостях. Можно ли с этим бороться? В конце прошлого года педсовет одной из российских школ решился на применение санкций к бескультурным ученикам. В частности, за употребление матерных слов родители нерадивых чад обязаны были выплачивать пятьдесят рублей. Простейший прием дал моментальный результат: оштрафовать никого не успели, а лексикон подростков существенно оздоровился. Но не тут-то было: возмущенные папы и мамы обратились в прокуратуру города, которая опротестовала решение педсовета как незаконное. (И правда, карать за административные нарушения имеют право только правоохранительные органы.) Эксперимент закончился… В Беларуси подростки приобщены к нецензурной лексике не меньше, чем в России, но, как отметила директор СШ № 160 г. Минска Наталья Пойманова, штрафы, безусловно, недопустимы. Другое дело – советы профилактики, которые периодически проводятся в учебном заведении. Вызываются на них провинившиеся ребята, их родители, социальные педагоги, психологи и, конечно же, участковый. Торжество свободы слова Между тем нецензурная брань (а именно так и расшифровывает слово «мат» «Толковый словарь» Ожегова) в общественном месте в соответствии с Кодексом об административных правонарушениях, а точнее, статьей 156-й квалифицируется как мелкое хулиганство и грозит штрафом до двух базовых величин или даже исправительными работами на срок от 1 до 2 месяцев. В правах и обязанностях пассажира в автотранспорте оговорено, что люди, допустившие нарушение норм поведения (под них, по заверению юристов, попадает и сквернословие), могут быть выведены из салона водителем или контролером. В то же время в Правилах поведения несовершеннолетних в общественных местах, утвержденных Минским областным Советом депутатов, значится пункт 3.7: «Несовершеннолетним до 18-летнего возраста запрещается выражаться в общественных местах нецензурной бранью». С другой стороны, на любой книжной выставке преспокойно можно найти словари русского мата. Отечественного же аналога таким трудам пока не издавалось. Более того, найти специалиста-лингвиста, занимающегося этой проблемой, оказалось не так-то и просто: звонки в Институт языкознания НАН, в Минский государственный лингвистический университет и на филологический факультет БГУ, увы, ничего не дали. Точку над «i» поставили в Институте искусствознания, этнографии и фольклора НАН. По словам одного из сотрудников этого учреждения, нецензурная лексика никогда не была и не будет проблемой научной, это проблема бытовая, воспитательная. Между тем исконно белорусских ругательств не так уж и много, мат пришел к нам из России, куда, есть мнение, его завезли монголотатары. Отечественные же любители крепкого словца пользовались вовсе не матом, а проклятиями, как то: “Каб табе паляндрыца ўчамярылася!” или более знакомое: “Трасцы табе ў бок!”. Психологи к проблеме распространения мата относятся более вдумчиво, чем лингвисты и этнографы… — Пусть это и прозвучит банально, но в начале девяностых произошло резкое падение нравов, общекультурного уровня, — говорит сотрудник лаборатории клинической психологии и психологического консультирования БГПУ им. М. Танка Ольга Коновалова. – Многие табу, принятые в недавнем прошлом, были сняты, в том числе и на использование нецензурной лексики. По большому счету, такая популярность мата – следствие своеобразного социального протеста, в чем-то даже отклик на лозунг о свободе слова. И, конечно же, во все времена подростки использовали бранные слова в качестве самоутверждения. Также мат – обязательный элемент общения в неформальных движениях, а их с каждым годом становится все больше. И, кстати, в экстремальных случаях выругаться даже полезно, — так человек может выплеснуть чрезмерные эмоции.